Значительное, почти столѣтнее отдалене отъ этой блестящей побѣды, возможность сравнить первыя главы поэмы, вышедшя въ свѣтъ (по опредѣленно звучащей оговоркѣ самого автора въ предислови) лишь "въ видѣ опыта", съ продолженемъ разсказа, поднимавшимся рѣзко обозначенными переходами все выше въ художественномъ и идейномъ отношени,-- наконецъ вляне открытой для насъ совокупности всего байроновскаго творчества съ его великими красотами не могутъ не ослабить для новѣйшихъ поколѣнй того сильнаго дѣйствя, которое, по единодушнымъ показанямъ современниковъ, произвели нѣкогда первыя главы, повторенныя втечене одного только 1812 года въ пяти изданяхъ. На иныхъ частностяхъ и премахъ есть несомнѣнная печать отжившей поэтической техники. Лишь прихотью повѣствователя кажутся теперь архаическй, старо-англйскй балладный тонъ, присвоенный первымъ, вступительнымъ строфамъ, и неожиданное насыщене слога древними оборотами, нуждающимися въ комментаряхъ (черта, конечно, ослабляемая переводами). Шалость эта не достигла цѣли, не удовлетворила поэта, онъ скоро отбросилъ игру въ археологю, чтобъ отдаться живой, безконечно разнообразной, сверкающей образами, рѣчи. Но друге премы сближаютъ его съ иною, классическою стариной; быть можетъ, отъ того, что и испанскя картины набрасывались среди эллинской обстановки, а тѣ, что изображали величе и падене Греци, еще тѣснѣе связаны были съ культурными условями древняго мра,-- въ разсказъ вплетаются имена и образы миѳологическе, которымъ м
Но Гарольдъ былъ придуманъ, и необходимо было посвятить извѣстную долю труда на бографическое введене, посвященное ему при первомъ появлени его на сценѣ. Такъ возникли строфы, описывающя его юность, жажду сильныхъ ощущенй и пресыщенность, его семейныя отношеня и товарищество, родовой замокъ и т. д., съ сквозившими вездѣ чертами изъ бографи поэта, но съ прибавками и оговорками, которыя пытались разстроить сходство. Гарольду вложено было въ уста самостоятельно возникшее, какъ отдѣльное стихотворене, "Прощане" съ отечествомъ (Ch. Harold's Good Night),-- по признаню Байрона, внушенное ему въ основной мысли старинной балладой лорда Максвелла. Предполагалось сначала снабдить Гарольда еще большей долею бографическихъ подробностей, но соотвѣтствовавшя строфы вышли такими близкими къ подлиннымъ чертамъ отрочества и юности Байрона, что редакторы присовѣтовали уничтожить ихъ (напр. двѣ строфы передъ нынѣшней восьмою). Съ неудовольствемъ и борьбой исполнялъ относительно сокращенй совѣты Байронъ, пытаясь понять напр., почему къ уцѣлѣвшимъ въ поэмѣ сильнымъ выходкамъ противъ англйской политики въ Испани или хищничества англичанъ относительно памятниковъ греческой старины не могли присоединиться другя протестующя заявленя на ту же тему, почему нужно было щадить Веллингтона, лорда Эльджина и др. Въ этой борьбѣ погибло въ обѣихъ первыхъ пѣсняхъ тринадцать строфъ, лишь въ наше время возстановленныхъ по рукописямъ. Взамѣнъ Байронъ предоставилъ себѣ широкую свободу для прибавленй. Впечатлѣня путешествя были еще такъ свѣжи, что легко было вызвать изъ нихъ новыя поэтическя картины Испани или Греци. Еще поразительнѣе вышли втѣснившяся въ поэму подъ влянемъ сильнаго аффекта, совершенно въ разрѣзъ съ общимъ ея ходомъ, глубоко печальныя строфы, оплакивающя утрату таинственной "Тирзы" (личности, доселѣ неразгаданной, очевидно героини ранней, юношеской любовной связи Байрона, окруженной имъ непроницаемой загадочностью),-- утрату, о которой лично онъ (не Гарольдъ) узналъ по возвращени изъ странствй (строфы 95--98 второй пѣсни, прибавленныя во время печатаня). Въ общемъ обѣ пѣсни обогатились, противъ рукописи, двадцатью тремя новыми "стансами" (въ седьмомъ издани, 1814 года, имъ предстояло еще разростись на одиннадцать строфъ, въ томъ числѣ на посвящене "¶антѣ", красивому, изящному ребенку, дочкѣ лэди Оксфордъ),-- и въ этомъ видѣ, съ именемъ Байрона на заглавномъ листѣ (несмотря на настойчивое его желане выпустить поэму безъименно), 10 марта 1812 года "Паломничество" вышло въ свѣтъ и "въ одно утро сдѣлало Байрона знаменитымъ".
Пушкинское остроумное выражене о "Гарольдовомъ плащѣ", прикрывавшемъ далеко не байроническую натуру Онѣгина, можетъ быть примѣнено, подъ условемъ подстановки иныхъ, высшихъ понятй, къ Байрону, какъ творцу "Паломничества". На немъ, какъ повѣствователѣ о "чувствительномъ" (какъ говорили въ 18 вѣкѣ), т. е. гуманно отзывчивомъ странстви среди людей, народовъ, государствъ, природы, и какъ глубокомъ и искреннемъ лирикѣ, дѣйствительно накинутъ былъ "Гарольдовъ плащъ", и, если характеръ героя "Паломничества" не можетъ блистать въ ряду лучшихъ его созданй, если плащъ порою плохо драпируетъ и маска отстаетъ отъ лица, то за ними выступаютъ благородныя, генальныя черты поэта. Не Гарольдъ, а самъ онъ -- истинный герой поэмы. Значене всего произведеня перемѣстилось, измѣнилось. Слабое въ фикци, оно (въ особенности къ концу) становится велико и могущественно въ воплощени дѣйствительности, личной и общей.
Свидѣтельство Долласа цѣнно и очень опредѣленно. По его словамъ, Байронъ признался ему, что, кромѣ продолженя своей юношеской перестрѣлки съ критиками,-- стихотворнаго разсужденя "Hints from Horace",-- онъ "по разнымъ поводамъ написалъ нѣсколько небольшихъ стихотворенй, а также очень много строфъ въ Спенсеровскомъ вкусѣ, касающихся странъ, которыя онъ посѣтилъ". Ни слова о планѣ, соединяющемъ эти строфы, о сколько нибудь законченномъ произведени, составившемся изъ нихъ, о героѣ, чьи дѣяня, мысли и чувства онѣ должны изображать. Необходимая связь, подобе плана и фиктивная личность героя внесены были, стало быть, лишь послѣ того, какъ Долласъ, пришедшй въ восхищене отъ импровизацй, которыя, по мнѣню Байрона "не стоили особеннаго вниманя", и поддержанный нѣсколькими спецалистами изъ литературнаго цеха, заставилъ поэта согласиться на обнародоване. Тогда то началась сложная работа не только редактированя и спайки между собой частей будущей поэмы, но и обработки личнаго, героическаго элемента, въ которомъ не было нужды, пока описаня и изляня шли прямо отъ имени самого путешественника. Для впечатлѣнй туриста могъ быть удержанъ и впредь этотъ премъ,-- но тамъ, гдѣ выступали въ лирической исповѣди слишкомъ завѣтныя, интимныя черты семьи, среды, общественныхъ отношенй, личнаго прошлаго, заботливый литературный трибуналъ не удовольствовался даже прозрачнымъ псевдонимомъ Childe-Burun (древняя форма фамильнаго имени поэта), предложеннымъ Байрономъ, и потребовалъ совсѣмъ новаго наименованя. Такъ вступила въ поэму тѣнь Гарольда. Это дѣйствительно тѣнь, туманный образъ, а не реальное лицо съ самобытной, отдѣльной своей душевной исторею,-- и чѣмъ болѣе подвигалась впередъ поэма, тѣмъ замѣтнѣе становилась условность фигуры героя, а затѣмъ и ненужность ея. Хотя и принято вводить Гарольда, какъ литературный типъ, въ кругъ Ренэ, Вертеровъ, Ортисовъ, его собратй по меланхоли и душевной надломленности, но внимательное сравнене его съ ними не можетъ не показать на ихъ сторонѣ законченную, самостоятельную душевную жизнь, на его же лишь подобе ея, прерванное небрежно и незамѣтно самимъ авторомъ. Вначалѣ Байронъ, какъ будто привыкая къ навязанному ему раздвоеню, сбирался въ течени разсказа дорисовать и мотивировать намѣченное имъ въ первой пѣснѣ; онъ называлъ Гарольда "лицомъ непривлекательнымъ, выставленнымъ со всѣми его недостатками, которые авторъ легко могъ бы сгладить, заставивъ его больше дѣйствовать, чѣмъ разсуждать"; онъ готовъ былъ даже поморализировать на его счетъ, заявляя, что это -- "не образцовый герой, но что онъ, наоборотъ, показываетъ, какъ извращене ума и нравственности ведетъ къ пресыщеню, портитъ всѣ радости жизни", но постепенно становился равнодушенъ къ тщательной выпискѣ фиктивнаго характера, въ обширныхъ и превосходныхъ отступленяхъ бесѣдовалъ съ читателемъ уже отъ своего лица, вспоминалъ порою о Гарольдѣ, возвращался къ нему, но все рѣже и на короткое время; наконецъ въ четвертой пѣснѣ онъ вышелъ совсѣмъ на свободу, и только передъ окончательнымъ паденемъ занавѣса посвятилъ нѣсколько грустныхъ словъ тому двойнику, съ которымъ когда то выступалъ въ путь, и который напоминалъ ему о порѣ "юности и свѣжести".
Въ Янинѣ (въ Албани), въ октябрѣ 1809 года, когда первый отдѣлъ байроновскаго путешествя по южнымъ окраинамъ Европы,-- посѣщене Португали, Испани, Мальты, впечатлѣня плаваня по Средиземному морю,-- былъ только что законченъ, и его смѣнили картины первобытнаго, сурово красиваго горнаго албанскаго края, Байронъ впервые остановился на мысли задержать навсегда пережитое и перечувствованное во время своихъ скитанй въ видѣ стихотворныхъ набросковъ, картинъ съ натуры и отпечатковъ съ собственныхъ настроенй. Сначала приходилось вспоминать и оживлять недавно минувшее, среди албанской жизни вызывать образы и краски романскаго мра; потомъ стихотворный разсказъ сталъ все быстрѣе догонять факты путешествя, наконецъ почти сравнялся съ ними по времени, такъ что послѣдне листки греческаго дневника написаны были тотчасъ послѣ того, какъ Байронъ покинулъ въ первый разъ Грецю, направляясь въ Константинополь,-- и то, что впослѣдстви названо было второю пѣснью "Чайльдъ-Гарольда", закончено было въ первоначальномъ видѣ во время стоянки на малоазатскомъ берегу, въ Смирнѣ, 28 марта 1810 года. Для своихъ летучихъ набросковъ Байронъ избралъ прихотливую форму, снова возрождавшуюся въ англйскомъ стихотворствѣ (благодаря удачному опыту Beattie Кэмпбелла) и возвращавшую читателя къ вкусамъ и премамъ елизаветинскихъ временъ, къ девятистрочнымъ "стансамъ" Спенсера. Обширная коллекця такихъ стансовъ, накопившаяся за время пути, не занимала особенно важнаго мѣста въ глазахъ Байрона среди привезенныхъ имъ въ Англю рукописей,-- поэтическаго результата странствя. Только вслѣдстве настоянй друга поэта, Долласа, согласился онъ дать ему на пересмотръ этотъ нестройный матералъ.
Необычно и самое происхождене "Паломничества". Его не подведешь подъ стать къ произведенямъ съ опредѣленнымъ, заранѣе намѣченнымъ планомъ; оно не было сознательно задумано, но сложилось свободно, непосредственно, изъ ряда отдѣльныхъ лирическихъ импровизацй, набросковъ, стихотворныхъ листковъ дневника путешественника; объединенные, они стали жить вмѣстѣ; потомъ вслѣдъ за ними пошли другя группы такихъ же импровизацй, уже сдержанныя отнынѣ нѣкоторымъ подобемъ сюжета или плана, но до самаго конца сохранившя духъ вольницы, съ скачками, отступленями, эпизодами, возвратами къ прерванной нити. Объ источникахъ для подобнаго произведеня почти и говорить нельзя. Въ ссылкѣ самого Байрона въ одномъ изъ предисловй къ поэмѣ на скучнѣйшй и назидательный романъ справедливо забытаго теперь беллетриста 18-го вѣка, Джона Мура, и въ обѣщани дать въ лицѣ Гарольда что-то въ родѣ "поэтизированнаго Zeluco" (героя этого романа) звучитъ несомнѣнная ироня. Между развратнымъ хищникомъ и циникомъ Зелюко и скорбникомъ Гарольдомъ нѣтъ ничего общаго. Сближене "Паломничества" (т. е. собственно лишь второй его главы, въ ея описаняхъ Греци) съ книгой стиховъ искренняго эллинофила, бывшаго англйскаго консула на ¶оническихъ островахъ, Райта ("Horae Jonicae"). возможно въ той мѣрѣ, въ какой могли быть сходны впечатлѣня двухъ странниковъ по краю, бывшее величе и современное падене котораго они близко принимали къ сердцу,-- и затѣмъ оно уничтожается различемъ генальности одного изъ нихъ и симпатичной, благонамѣренной посредственности другого. Если говорить объ источникахъ, то лишь по отношеню къ нѣкоторымъ описательнымъ или историческимъ частностямъ четвертой, итальянской пѣсни "Гарольда", введеннымъ въ поэму на основани присовѣтованныхъ Байрону его другомъ Гобгоузомъ библотечныхъ и музейскихъ справокъ,-- но это, быть можетъ, слабѣйшя мѣста во всемъ произведени, которыя блѣднѣютъ и уничтожаются отъ сопоставленя съ вдохновенными страницами, созданными вполнѣ свободно.
Но этотъ странный самородокъ, -- не поэма, не лирическй циклъ, не натуръ-философская греза, не политическая манифестаця, не элегя пессимизма и душевнаго разлада, но все это слитое въ небывалое, нестройное, и властно захватывающее цѣлое,-- не былъ во всемъ своемъ разнообрази созданъ одновременно; послѣдовательное появлене его частей обнимаетъ обширный и наиболѣе взволнованный перодъ жизни поэта,-- восемь лѣтъ съ 1809 по 1817 г.; онъ былъ спутникомъ Байрона, нравственно выросталъ и развивался вмѣстѣ съ нимъ, и это значене его, какъ автобографической лѣтописи, еще болѣе возвышаетъ его достоинства.
Блестящимъ, неподражаемо оригинальнымъ поэтическимъ самородкомъ является и въ творчествѣ Байрона, и въ мровой литературѣ (въ широкую область которой именно она его ввела впервые) поэма "Паломничество Чайльдъ-Гарольда". Не подчинилась она никакимъ требованямъ теори, никакимъ правиламъ опредѣленнаго эпическаго рода. Едва обусловлена она завязкой,-- и обрывается неожиданно, не развязавъ узла фабулы; завлекая по временамъ повѣствованемъ или описанемъ странъ и народовъ, она покидаетъ постоянно его тонъ, чтобъ дать просторъ душевнымъ излянямъ, размышленямъ, признанямъ -- и поэма превращается тогда въ сплошную лирическую исповѣдь. То сосредоточивается она какъ будто на изображени центральнаго характера, то растворяетъ его въ личности самого поэта, становится все субъективнѣе, интимнѣе, и наконецъ, совсѣмъ отбрасываетъ условно-принятую маску придуманнаго героя. Но личный элементъ сливается съ общимъ, гложущая грусть переходитъ въ мровую скорбь, автобографическя черты уступаютъ мѣсто всемрно-историческимъ картинамъ; минувше вѣка, угасшя цивилизаци, цѣлыя тысячелѣтя встаютъ изъ своего разрушеня, краснорѣчиво говоря дальнему потомству. На смѣну этому поэтико-историческому волшебству выступаютъ въ удивительно богатомъ сочетани вѣчныя красоты природы, то величавой, могущественной, увѣнчанной ледяными альпйскими коронами, то нѣжной или знойной природы горъ, моря; въ ея гармони и величи духъ отдыхаетъ, а вслѣдъ за тѣмъ врывается живымъ потокомъ современность съ ея запросами и тревогами, и разсказъ становится смѣлымъ памфлетомъ...
Паломничество Чайльдъ-Гарольда.
Источник: Байронъ. Библотека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 1, 1904.
"Паломничество Чайльдъ Гарольда" переводъ С. Ильина, Павла Козлова, В. С. Лихачова, О. Н. Чюминой. Съ предисловемъ проф. Алексѣя Н. Веселовскаго
ЧАЙЛЬДЪ ГАРОЛЬДЪ.
i linotypedate=25.12.2009 SMTPinIDX=.1.1.17.66.46.105.108.68
Аннотация:Перевод , , , . С предисловием проф. (1904).
Обновлено: 29/07/2011. 1461k.
(yes@lib.ru)
Lib.ru/Классика: Байрон Джордж Гордон. Чайльд Гарольд
Комментариев нет:
Отправить комментарий